Самым тяжёлым был статус частного раба. В государственной структуре права людей регулировались, а в частной собственности хозяин мог делать с ними всё, что ему заблагорассудится.

Неприкасаемые[104].

Понятие "неприкасаемые" появилось в первых общенациональных реестрах[111], которые были созданы в 70-х годах 7-го века. После этого планировалось регулярно создавать такие реестры по всей стране, но мало кто знал об этой системе, а система Рицуре была несовершенной и не могла быть полностью реализована в то время.

Создание общенационального японского семейного реестра каждые шесть лет тоже началось после эпохи Кото. Во время подготовки следующего общенационального реестра в 90-х годах было определено, что дети, проданные до 89-го года, считались неприкасаемыми. Те, кто был продан без ведома своих родителей, считались "хорошими людьми". Им не разрешалось появляться в обществе.

Также те, кто считался неприкасаемым из-за долга, переходили в статус "хороших людей". Дети, проданные из-за "торгового долга", также признавались "хорошими людьми". После 90-го года было запрещено относиться к детям "хороших людей" как к неприкасаемым.

По мере того как количество "неприкасаемых" уменьшалось, некоторые "хорошие люди" оказывались в бедственном положении, и семейные реестры перестали составлять. Закон Риу-Сен-Сей[112] был отменён в десятом веке, но практика, по сути, никуда не исчезла.

В закон правительства Камакуры (1192-ой по 1333-ий года) был включён закон Рицуре, который касался признания детей, рождённых от одного из родителей "хороших людей". Закон бакуфу Камакура (японского феодального правительства, возглавляемого сёгуном) также предусматривал "ну-хи", и торговля людьми осуществлялась, но "ну-хи" имели лишь второстепенное значение в средневековой системе рабства.

Вернёмся к абсурдным заявлениям, публикуемым некими "Академиями" из Москвы. "Итак, что Вы там заявляете по поводу того, что носили на голове? Более прочего, каждая девушка, конечно же, должна знать, что это — настоящее искусство и символ высокого статуса!" Накинем абсурда на вентилятор. Выбьем табуретку из-под висельника. Поехали!

В эпоху раннего Нового времени в Японии власть, словно в театре абсурда, использовала жестокие и не всегда справедливые наказания. Эти меры, как декорации на сцене, были основаны на силе объединённой власти, что позволяло победившей в ожесточённом конфликте политической силе противостоять народу. Период Сэнгоку(самоизоляция), или "Эпоха воюющих провинций", — это эпоха, когда страна напоминала бесконечный балаган, длившийся со второй половины пятнадцатого века до начала семнадцатого века.

В этот период часто применялся метод, который можно было бы назвать "методом обожжённого железа". Суть этого метода заключалась в том, чтобы принимать как правильные, так и ошибочные решения в ситуациях, связанных с ожогами (не в прямом смысле, конечно). Это было не проявлением силы власти, а скорее её слабостью и неустойчивостью. Ведь эти решения не были изначально придуманы правительством более современного времени после 10-го века, а являлись традиционными законами о разрешении споров и наказаниях, созданными предыдущими поколениями, начальных веков. Они были направлены на достижение консенсуса среди большого количества людей, но, как оказалось, это был сплошной фарс. Нужно подметить, он действовал.

Для поддержания видимости порядка и контроля власть начала опираться на жестокие законы, которые были распространены в обществе. Неспособность Японии управлять без применения методов, апеллирующих к страху, указывала на то, что основа власти была настолько шаткой, что её приходилось удерживать только через запугивание. Политическая власть считала необходимым принимать соответствующие меры, рационально определяя, что правильно, а что нет, но ситуация оставалась сложной для правления и мер власти.

Недавно созданные меры были направлены на то, чтобы заручиться поддержкой многих людей, но им не хватало доверия к дальнейшему управлению. Требовалось время, чтобы накопить опыт. Даже в деле простого наказания, как "Отрезание носа", вероятно, использовалось потому, что оно считалось полезным в ранний период японского правления для поддержания и так нестабильной базы доверия. По мере взросления японского режима его раздутый характер "показательного" приговора постепенно становился чем-то, что не соответствовало времени.

Цитирование части книги: "Грехи и наказания в период Эдо"[115]. Автора: У-джи-иэ Ми-ки-то. Период "Древняя Япония". Оригиналы в печатном виде.

Ну да, вам не показалось! Цитата: "В эпоху раннего Нового времени в Японии...". Конец цитаты. В Японии, в те славные времена с конца середины и до самого окончания средневековья, примерно с 1400-го по 1700-ый год, ребята решили вернуться к наказаниям раннего средневекового периода. Вот это ностальгия!

С середины третьего века нашей эры, Япония была разделена на клановые государства. В Кодзики[7] и Нихоншики[11] написано: "Боги не воспринимали грязь"! Синонимы грязи и нечистоты (виды иероглифов встречающиеся в писаниях): "Кегай"[115-1]; "Грязный"[115-2]; "Ёгор-Ёоши-Грязь"[115-3]; "Ае-Грязь"[115-4]; "Кегаку"[115-5]; "Син-Кегай"[115-6]. "Энгишики"[116] как подробный сборник правил применения кодекса Рицуре, где содержание "Грязи"(образно) включало "Ку-ни-цу-дзин"; "Ама-цу-цу-ми". Изнутри содержался синтоистский ритуал: "Оха-ра-но-ко-тоба"[117]. Внутри ритуала входили: "Ку-ни-цу-дзин"[118] - это своего рода изгнание за пределы социального общества, при котором людей ссылают вон. Сравнимо с изгнанием бесов. "Ама-цу-цу-ми"[119]. Древняя японская классификация грехов. Очищение посредством: "Ми-со-ги"[120]; "Ха-рай"[121]. Далее изгнание от людей. Примечание: Подробнее и детально, с иероглифами, о выше написанном, можно ознакомиться в печатном виде. Конец примечания.

Давайте окунёмся с головой в светлую сторону японского средневекового садизма. Почувствуем, как наше тело наполняется нежностью и остротой, наслаждаясь каждым моментом с теми утончёнными инструментами, которые использовали для наказаний в те далёкие времена. От раннего средневековья до наших дней, точнее, до эпохи самураев и Эдо, давайте насладимся всей прелестью абсурда, связанного со шпильками в женских отрубленных головах.